Иван Лаврентьев: «А не привлечь ли и русских?» Часть первая.

В новом номере журнала «Хороший гражданин»/Hea Kodanik Иван Лаврентьев пишет, что все мы знаем, что в Эстонии живут люди, говорящие у себя дома на разных языках. Также одинаково понимаем, что всех нужно вовлекать/привлекать в одинаковой степени. В то же время способы вовлечения неэстонцев все еще остаются расплывчатыми. Иван предлагает возможные решения.

Все мы знаем, что в Эстонии живут люди, говорящие у себя дома на разных языках. Также одинаково понимаем, что всех нужно вовлекать/привлекать в одинаковой степени в то же время способы вовлечения неэстонцев все еще остаются расплывчатыми. Разные исследования показывают, что по сравнению с эстонцами общественно-политическая активность живущих в Эстонии иноязычных людей ниже: например, в состав гражданских организаций входит почти треть эстонцев и всего одна пятая неэстонцев. Например, в каких-нибудь спортивных или культурных мероприятиях сейчас участвует 24% эстоноязычных и 12% русскоязычных респондентов. Членами других объединений гражданской инициативы являются на данный момент 14% эстоноязычных и 6% русскоязычных респондентов.  

Причины у этого разные: для некоторых представляет сложность языковой барьер, у других имеются проблемы с социальным фоном («О каком волонтерстве вы говорите, я ведь даже зарплату не получаю?»), третьих просто-напросто не интересует, что происходит в Эстонии («Я не буду ничего делать на благо этой страны, пока Ансип&Coне извинятся перед русскими»).

Местых русских существует несколько типов. В «Интеграционном мониторинге» , картографирующем каждые два года интеграционный ландшафт, по социально-политическому участию и владению эстонским языком различают пять типов: тип А участвует активно и хорошо владеет эстонским языком (21%), тип В активно участвует в происходящем в Эстонии, но языком владеет посредственно (16%), тип С языком владеет, но крайне критически настроен по отношению к эстонскому государству как таковому, тип Dиспытывает мало интереса к происходящцму в Эстонии и языком владеет минимально (28%) и тип Е не интересуется и не владеет языком (22%).

Даже если иногда хочется махнуть рукой, все же следует вовлекать всех и как можно больше. Прежде всего для того, чтобы часть целевой группы не осталась в стороне только из-за языка – наибольшая легитимность организации и рост компетентности берет свое начало среди членов с разным бэкграундом. С другой стороны, помогая людям узнавать новое и делать хорошее, мы им ясно показываем, что обществу нужны и граждане-неэстонцы, показываем, что Эстония – это все мы. Согласно исследованиям в данный момент активность русскоязычных людей ниже по сравнению с эстоноязычными в любом направлении, исключением является только участие в религиозных организациях.

Решение – хорошая втмосфера

В Эстонии среди неправительственных объединений нет спроса на организации с разными рабочими языками, копирующие деятельность друг друга, если только область деятельности не предполагает обратный подход или некую специфику: например, у квартирных собственников одинаковые заботы, а в случае попечительской организации школ с русским языком обучения требуется соответствующая политическая компетентность.

В других объединениях выбор русского языка в качестве рабочего обусловлен либо географическим местонахождением (прежде всего в Ида-Вирумаа), либо они представляют собой попытку создать имитацию гражданской организации с политическим уклоном. Действующие в Эстонии русскоязычные гражданские организации обычно не слишком успешны в области защиты интересов и формирования политики: люди скорее не примыкают к «политическим» инициативам, а предпочитают более простые возможности для деятельности, одной из которых без сомнения являются ставшие ежегодными толоки «Сделаем!».

Александр Вальдман, ставший руководителем одного «отпочкований»  мозгового штурма 2009 года «Сделаем! Моя Эстония»  НКО «Контакт», говорит, что его жена была поначалу негативно настроена по отношению к толокам, но, придя на одну из них, изменила мнение, потому что познакомилась там с замечательными людьми вне зависимости от родного языка и собственными руками привела в порядок окрестности своего родного края.

Активность людей в преимущественно русскоязычных областях, таких как Ида-Вирумаа или Ласнамяэ и состоит вместо участия в политике скорее в желании сделать или привести в порядок что-то конкретное.

В контексте описанных социологами типов русских, живущих в Эстонии, хотелось бы упомянуть, что самую прогрессивную, группу А составляет молодежь и успешные люди, которые участвуют и в деятельности гражданских организаций. Обобщая, можно сказать, что чем старше человек и чем хуже его владение языками, тем он менее активен. Поэтому дела обстоят лучше с более молодым поколением. Руководитель русскоязычного подразделения организации «Serve the City Tallinn», занимающейся координированием волонтеров, Макар Тимофеев считает, что нет большой разницы между молодыми людьми с разными родными языками, занимаются ведь общим делом: «Сначала был небольшой страх, что меня не поймут, но другие члены сразу стали со мной общаться и все наладилось».

Руководитель той же организации Лаури Луйде добавдляет: «Мы ничего специально для этого не делали, приход молодых людей с разными домашними языками был естественным». В то же время он признает, что мероприятия организовываются таким образом, чтобы все как можно больше общались между собой и атмосфера всегда была максимально дружелюбной. Для вовлечения молодежи использут социальные сети, информацию распространяют среди своих друзей. Основные тексты объединения на его веб-странице будут вскоре доступны и на русском языке.

Перевод не всегда помогает

Некоторые организации предвидят противоположный опыт: один из руководителей Эстонского общества учителей истории и обществоведения Индрек Рийгор указывет на политическую настроенность некоторых коллег. «Русскоязычных учитилей в нашем объединении и так было мало, а после «Бронзовой ночи» и эти немногие пропали», — говорит Рийгор. По его словам, в школах Эстонии мало увлеченных учителей, владеющих обоими языками: «Я знаю их всех. Всех трех».

Он указывает на то, что из-за плохого владения языком учителя не понимают того, что говорится в ходе различных обучающих курсов. В то же время вся существенная информация общества переводится и на русский язык, но члены общества все равно не приходят на мероприятия, а если и приходят, то не принимают активного участия. В качестве причины столь неактивного участия Рийгор называет и то, для некоторых учителей, работающих именно в школах с русским языком обучения, даже годовой взнос в десять евро является непосильной тратой. Также некоторый учителя старшего поколения просто не имеют желания принимать в чем-либо участие. Не особо помогает и поддержка MISAежегодной летней конференции общества: в конце концов, в русскоязычной мастерской сидят учителя-эстонцы, потому как русскоязычные просто не пришли.

• Новости