Урмо Кюбар: говорящий или орущий народ?
31 Дек 2013
Последние новости:
После Народного собрания ни у кого нет права говорить, что люди не хотят и не могут содержательно и продуманно выражать свое мнение по поводу сложных тем, делая выбор с учетом не только своих личных интересов, пишет Урмо Кюбар на портале Delfi. Однако вместо того, чтобы быть этим людям благодарным, председатель конституционной комиссии Рийгикогу использует любую возможность, чтобы принизить и высмеять то, что они сделали.
Весной Ильмар Рааг в своем интернет-дневнике писал и притягательной прелести драки. По крайней мере в школьные годы, очевидно, с этим сталкивались все: как только где-то начинают махать кулаками, сразу же вокруг образуется шумяще-подстрекающая толпа. Если вдруг находится кто-то, кто успевает разнять драчунов еще до появления первой крови, компания расходится, ворча, что испортили красивое зрелище.
Такое ворчание было повторено не так давно в Delfi и Прийтом Хыбемяги. В кратце, он сказал, что следует учится на том, что произошло вокруг издания «Sirp»: всего за неделю было получено обещание министра уйти в отставку, в то время, как те рохли, кто в начале года участвовали в Народном собрании, все еще ждут первых поправок к законам. Теперь нельзя становиться мягкотелыми, нельзя ослаблять напор, наставлял Хыбемяги, однако не уточняя, какова должна быть цель этого напора. Хорошо: из его текста можно понять, что в нынешнем случае целью может являться окончательно поставить на место надменную Партию реформ. Это симпатичная цель, спеси нет оправдания. Но какие истории чудесных перевоплощений под влиянием избиения мы знаем?
Каждая партия, проигравшая на выборах, посыпала себе голову пеплом, что, мол, как жаль, что мы отдалились от народа! Свой урок мы получили! И каждый раз мы видели, как этот урок шаг за шагом после очередного прихода к власти забывается. Неудивительно, что единственной точкой соприкосновения с народом являются предвыборные кампании. А после: с глаз долой – из сердца вон.
Катком против катка
По логике Хыбемяги, для того, чтобы это предотвратить, помимо выборов, нужно при необходимости напоминать о себе хорошей взбучкой. Если одного раза будет мало, следует ударить снова. Если своих сил не хватает, нужно позвать на помощь других. Если противника вдавить лицом в грязь, то в конце концов он сделает то, чего ты от него хочешь. Через некоторое время будет достаточно просто пригрозить кулаком.
Было бы глупо утверждать, что демонстрации, забастовки и тому подобное не дают результатов. Если хотят, например, изменить или предотвратить какое-нибудь решение либо избавиться от министра, то такое применение силы является очень даже эффективным. Пусть теперь на своей шкуре почувствуют такой же каток, каким они все время «прокатывают» по нам.
Но у этого подхода есть два существенных недостатка. Во-первых, идет борьба с последствиями, а не причинами, и поэтому сражающимся предопределено снова и снова повторяться. Как в мире животных, где альфа-самец подчиняет конкурента и может после этого вместо него в течение некоторого времени сам по своему усмотрению спариваться с самками стада/стаи, но только до тех пор, пока какой-нибудь другой удалец не укажет ему самому место.
Во-вторых, нельзя предполагать, что прав непременно тот, у кого сила. Так и некоторые на первый взгляд привлекательные идеи могут иметь серьезные плохие последствия, а эмоциональная атмосфера, подогретая выражениями протеста, неподходящее место для оценки аргументов «за» и «против». Для этого необходимо вместо того, чтобы драть глотку, начать разговаривать, а при необходимости и прилагать усилия для того, чтобы говорили и те, кто по разным причинам на передний план не спешит, но на кого повлияют принимаемые решения.
Народ глуп?
В этой части текста Хыбемяги противоречит сам себе. С одной стороны, он говорит, что разговаривать надо с максимально широкой аудиторией, потому как переговоры, ведущиеся через представителей, якобы всегда дают публичной власти преимущество. В то же время, он упрекает Народное собрание в том, что тот вместо того, чтобы ограничиться «активистами», обратился к максимально большому количеству участников.
Да, при желании несложно найти подтверждение тому, что народ глуп, из-за чего его роль могла бы быть ограничена участием в подготовленных активистами демонстрациях в качестве массы (по мнению политиков, передачей им своего голоса на выборах). Недавно в сети Facebook смеялись над американцами, которые (только подумайте!) не могли указать на карте Европы местонахождение Черногории и Андорры. На веб-сайте Народного собрания было предложено внести изменения в законодательство, что уже давно сделано, не говоря о том, что некоторые путались в терминологии либо выражали свои мысли в весьма наивной форме.
Это – рациональная невежественность/некомпетентность. Занимаясь повседневными делами, у нас нет причин находиться в курсе тем/проблем, которые от нас особо не зависят. Ребенок, который плачет, потому что у него режутся зубки, важнее, чем система выборов или культурная политика – это не вызывает сомнений. Но это не означает, что те же самые люди не проявили бы интерес и не смогли бы погрузиться в тему и написать продуманное мнение, если для этого появится причина и благоприятные возможности. Прежде всего, это означает уважение, высказанные человеческим языком аргументы «за» и «против», время и открытость в отношении того, что в наше время личные предпочтения не важнее чужих.
Это сложнее, чем организация демонстрации, и, конечно, не так зрелищно. Но если цель – получить вместо орущего общества общство говорящее, рассуждающее, где сотрудничество осуществляется не потому, что должно, а потому, что есть желание, то это предполагает участие, понимание и совместный мыслительный процесс. Для достижения этого Народное собрание является одной, но, конечно, не единственной возможностью.
Спустя девять месяцев после Народного собрания
Доволен ли я результатами Народного собрания?
Тем, что сделал народ – очень. После Народного собрания никто не имеет права сказать, что люди не хотят и не могут содержательно высказываться по сложным темам и делать продуманный выбор с учетом не только личных интересов. Люди, у которых в большинстве своем нет научной степени ни в области социальных наук, ни в области юриспруденции, прикладывали усилия и делали все от них зависящее. То же самое можно было наблюдать летом в Пайде на Фестивале мнений и в течение последних нескольких лет во время мероприятий «Сделаем!», которые наверняка принесли бОльшие результаты, нежели дали бы демонстрации перед министерством окружающей среды или волостными управами.
Участие Рийгикогу не дает причин для того, чтобы испытывать удовлетворение от его части работы. Дело не в том, что мельницы парламента медленно перемалывают, хотя партии, которые и сами принимали участи в Народном собрании, обещали первые изменения в законах уже к лету. Через несколько лет не будет разницы, было ли какое-нибудь разумное решение принято в мае или в декабре. Не является проблемой и то, что, может быть, партии найдут для достижения конкретной цели лучший способ, чем предложенное Народным собранием.
Как бы скучно это ни звучало, но дело в отношении. Вместо того, чтобы быть благодарными нескольким тысячам людей, как любителям, так и специалистам высшего уровня, которые по своей доброй воле и свое свободное время безвозмездно проделали серьезную работу (какое число законопроектов Рийгикогу получают такое содержание?), председатель конституционной комиссии Райт Марусте использует каждую возможность, чтобы преуменьшить («Мы ведь так и так занимались бы этими темами») и высмеять работу, проделанную этими людьми («Нам и так все время присылают всякие письма и предложения»). Какую пользу от этого в обществе он надеется получить – непонятно.
Но в то же время, несравненно более значимые для мировой истории деятели (неловко было бы их здесь упоминать, словно бы стремясь себя с ними сравнивать) игнорирутся, осыпаются насмешками и подвергаются нападкам. Разве они сдались, махнули на все рукой? Что по сравнению с этим какая-то усмешка Райта Марусте?
